Журавли Прасковьи Володичкиной

Прасковья Володичкина проводила на фронт девятерых сыновей. Воевать они уходили по очереди. На коне, на велосипеде, пешком — то один, то другой покидали родной дом, отправляясь на сборный пункт. Пятеро сложили головы с 41-го по 43-й, в самые тяжелые годы войны.Шестая похоронка Прасковью Еремеевну не застала. Сердце матери не выдержало, она скончалась. С фронта в Алексеевку вернулись лишь трое Володичкиных: Петр, Иван и Константин.

«Семь косарей» Тассо Газдановой

В осетинском селе Дзуарикау с фронта ждали семерых сыновей. Дождались только семь похоронок.  Что творилось в опустевшем доме стариков Газдановых? Кто возьмется описать эту беду? Односельчане вспоминали, что Тассо Газданова сначала молилась, заклинала и луну, и солнце сберечь своих сыновей. Потом начала держать ежедневный пост, посвятив каждый день недели одному из своих мальчиков. А после третьей похоронки сил у женщины не осталось. Она скончалась от горя. Казалось, что семью преследует злой рок: даже от их жилища, родового гнезда Газдановых, не осталось камня на камне. Во время бомбежки дом был разрушен до основания. В память о трагедии семьи Газдановых в Осетии появился национальный танец — «Семь косарей». В родном селе открыли школьный музей. А в 1965-м здесь поставили памятник, вдохновленный стихотворением Расула Гамзатова. Семь журавлей взмывают в небо над склоненной фигурой матери.

Девять бед Епистинии Степановой

Кубанская крестьянка Епистиния Федоровна Степанова отдала трем войнам девятерых своих сыновей. В разгар Гражданской, в 18-м году, старшего сына Александра расстреляли белые — за то, что семья помогала красным. В 39-м на Халхин-Голе погиб Федор Степанов. А Великая Отечественная извела всех братьев Степановых подчистую. Домой с осколком в ноге вернулся только Николай Степанов, но в 1963 году он все же умер от последствий ранений. Епистиния Федоровна до 93 лет жила в семье своей единственной дочери, воспитывала внуков и правнуков. История ее семьи была широко известна. Она первая среди советских женщин получила орден матери-героини. Маршалы присылали ей телеграммы. Ей посвящали стихи, книги, картины. А кинодокументалисты Карпов и Русанов сохранили ее материнский подвиг в фильме «Слово об одной русской матери».

И памятник, который поставили ей в Тимашевске, делали как раз на основе этого фильма. Так поразил скульптора кадр, в котором солдатская мать сидит на скамейке и ждет тех, кто никогда не придет.

Горькая доля Анастасии Ларионовой

Про Анастасию Акатьевну Ларионову из омского села Михайловка фильмов при жизни не снимали. До 80-х годов о матери семи погибших фронтовиков знали только местные историки.  Еще в разгар коллективизации крепкую крестьянскую семью Ларионовых раскулачили. Муж умер в 38-м. Тянуть семерых сыновей и двоих дочерей пришлось самой. Работали в семействе от зари до зари, и в колхозе, и дома. В 41-м в дом пришла первая повестка — а потом до конца войны так и тянулось: то повестка, то похоронка. На фронт ушли все сыновья Анастасии Акатьевны, две ее дочери проводили своих мужей. Как они жили? Видно, не очень сытно. Одну из внучек бабушки Насти поймали в колхозном поле с несколькими колосками, и готово — тюремный срок. Как будто без этого семья хлебнула недостаточно. Разбитая горем женщина буквально ослепла от слез. Она скончалась в 1973 году, немного не дожив до того момента, когда в родном селе поставили обелиск погибшим землякам. Там были высечены имена всех ее семерых сыновей. Деньги на памятник солдатской матери Анастасии Ларионовой собирали всем миром. В итоге поставили целых два: в Омске и в селе Саргатское, у Вечного огня.

Восемь обелисков Марии Фроловой

Этот памятник стоит в городе Задонске. Вокруг склоненной женской фигуры — восемь обелисков. На каждом — мужское имя: Михаил, Дмитрий, Константин, Тихон, Василий, Леонид, Николай, Петр. И одна фамилия на всех.

Детей у Фроловых было 12: две дочери, десять мальчишек. На фронт не попали лишь двое из них: у профессионального электросварщика Алексея была бронь, Митрофан не вышел годами. Остальных война не пощадила. Так случилось, что все они легли в боях за Ленинград. 

Соседи рассказывали, что до конца своей жизни мать не могла наговориться о своих сыновьях. Вспоминала все родимые пятнышки. Знала наизусть каждое письмо. И до самой смерти совала соседским детям то конфетку, то пряник. За каждого из десяти своих мальчишек, которые умерли для того, чтобы другие жили.